![]() |
![]() |
![]() |
||||||||
|
|
Глава вторая.
|
Мобилизационная заявка НКВМ | План | ||
1930–1931 г.г. |
1932–1933 г. |
«С-30» | |
Винтпатроны (млн. шт.) |
5000 |
6000 |
3000 |
Артснаряды (млн. шт.) |
45 |
84,3 |
19 |
Пулеметы (шт.) |
62500 |
74000 |
53,5 |
76 мм пушки (шт.) |
2100 |
2064 |
2100 |
122 мм гаубицы (шт.) |
760 |
1289 |
760 |
152 мм гаубицы (шт.) |
190 |
500 |
190 |
107 мм пушки (шт.) |
200 |
260 |
200 |
Тяжелая артиллерия (шт.) |
138 |
228 |
138 |
Танки (шт.) |
1055 |
1500 |
1055 |
Самолеты (шт.) |
4360 |
6865 |
4360 |
Авиамоторы (шт.) |
4848 |
8010 |
4848 |
Оперативный вариант мобзаявки НКВМ имел следующее происхождение.
Для вступления в действие варианта двух последних лет первой пятилетки Военному ведомству необходимо было предложить промышленности какое-то, хотя бы минимальное, но выполнимое оперативное задание, которому и присвоили литер «С-30». Дело в том, что между мобилизационной заявкой НКВМ и планом текущих его заказов на предметы вооружения и боевой техники имел место большой разрыв, замедлявший темпы мобилизационного развертывания военно-промышленных предприятий. Известно, что чем ниже загрузка промышленного предприятия выполнением военного заказа, тем ниже темпы его мобилизационного развертывания во время войны. Военно-промышленные предприятия, разумеется, не должны в мирное время работать на склад, а должны использовать свои избыточные мощности для производства мирной продукции.
|
Мобзаявка НКВМ на 1930 г. | План заказа на 1929/30 г. |
Артсистемы (шт.) | 3250 | 999 |
Артснаряды (млн. шт.) | 45 | 2,3 |
Пулеметы (шт.) | 62500 | 26500 |
Винтовки (тыс. шт.) | 900 | 150 |
Винтпатроны (млд. шт.) | 5 | 0,25 |
Танки (шт.) | 1055 | 340 |
Самолеты (шт.) | 4360 | 1232 |
Мобилизационный план «С-30», таким образом, имел как бы не вполне законный характер, ибо принималась во внимание не реальная потребность советских вооруженных сил на случай войны, а недостаточная возможность советской промышленности удовлетворить эту реальную потребность.
В дальнейшем Военное ведомство разработало вариант «10» мобплана «С-30», по которому потребности НКВМ в случае войны к началу 1932 г. определялись в 5735 млн. винтпатронов, 96600 артвыстрелов, 7632 танка, 7098 самолетов и 9460 моторов{84}.
В литературе, за исключением мемуаров Маршала Советского Союза Г.К.Жукова, значение первых мобилизационных планов развития советской промышленности, вытекающих из постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 15 июля 1929 г. «О состоянии обороны страны», для основных направлений социально-экономического развития страны в 30-е годы, как правило, не учитывается, равно как и обусловившая его появление «военная тревога» 1927 года.
Г.К.Жуков пишет:
«В середине 1929 г. Центральный Комитет партии принимает постановление «О состоянии обороны страны», в котором излагается линия на коренную техническую реконструкцию армии, авиации и флота. ...Это постановление легло в основу первого пятилетнего плана военного строительства, который, кроме всего прочего, предусматривал создание новых технических родов войск, моторизацию и организационную перестройку старых родов войск, массовую подготовку технических кадров и овладение новой техникой всем личным составом»{85}.
Георгий Константинович мог бы еще добавить, безо всякого преувеличения, что отмеченное им постановление легло в основу первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР, так как определило его главные приоритеты.
В принципе, это – метод управления экономикой военного времени, когда государство по потребности осуществляет эмиссию денежных знаков и в то же время стремится заморозить цены и заработную плату, определяет, в зависимости от военно-стратегической обстановки, лимиты капитальных вложений, составляет и корректирует для важнейших видов производства оперативные задания, изыскивает материальные и финансовые ресурсы для их выполнения в установленный срок.
Особыми распоряжениями правительства регулируются взаимоотношения между профсоюзами и администрацией, исключающие забастовки и необоснованные производственной необходимостью увольнения рабочих и служащих. Комплектование кадров предприятий оборонного значения производится по принципу обязательной трудовой повинности, заменяющей для военнообязанных воинскую повинность.
Снабжение населения продовольственными и прочими товарами рационируется. Денежное выражение зарплаты и прибыли участвует в распределении национального дохода лишь постольку, поскольку сохраняются налоги и другие обязательные платежи, а также рынок товаров и услуг, который, в зависимости от отношения к нему государства, является либо противозаконным («черным», «спекулятивным»), либо регулируемым.
Основные экономические категории при такой системе управления, конечно, не отменяются, но, как говорят экономисты, сильно деформируются; экономическое равновесие из функции рынка переходит в субъективно-волевое усмотрение и сферу ответственности многочисленных аппаратов управления: плановых, статистических, финансовых, торгово-заготовительных, контролирующих и т.д., – которые, с большим или меньшим успехом, ведут борьбу с экономическими диспропорциями, бесхозяйственностью, расточительностью и прочими органическими пороками военно-мобилизационной, планово-распределительной экономики.
Поскольку в условиях военного времени планово-распределительной экономике нет альтернативы, постольку вопроса о ее экономической эффективности не возникает, – конечный результат во всяком случае важнее. Для условий мирного времени, это – преднамеренное вмешательство в объективные экономические законы, которое, быть может, дает какой-то выигрыш во времени ввода в действие производственных мощностей новых отраслей и видов общественного производства, но в конечном итоге обходится народному хозяйству гораздо большими материальными издержками.
Применительно к нашей стране, к условиям периода конца 20-х-начала 30-х годов, переход от государственного регулирования товарно-денежных отношений к строго-плановому распределению был обусловлен задачами создания в максимально сжатые сроки основной индустриальной базы для имеющих оборонное значение отраслей промышленности (металлургическая, машиностроительная, автомобильная, тракторная, авиационная) и новых видов военно-промышленного производства. Чтобы успеть к 1932–1934 годам преодолеть военно-техническую отсталость СССР, иного способа накопить, распределить и использовать материально-финансовые ресурсы не было. В конце концов это признали и сторонники умеренных темпов индустриализации и ненасильственных методов коллективизации в партии во главе с Н.И.Бухариным, А.И.Рыковым и М.Н.Томским, которые в 1929/30 г. выступали против введения чрезвычайных мер и соответствующей им экономической политики.
Что касается последствий введения в мирное время военно-мобилизационной системы управления, то это – вопрос отношений средств и цели, на который отечественная историография и публицистика, приверженная идеалам «Демократической России», ответила в 1987–1993 гг. впечатляющими обличительными эссе, статьями, монографиями и мемуарами.
1929/30 хозяйственный год являлся решающим для закладки, а следовательно, своевременного ввода в действие запланированных Магнитогорского, Кузнецкого и Запорожского металлургических комбинатов, Сталинградского, Харьковского и Челябинского тракторных заводов, Нижегородского и Московского автомобильных заводов, Уральского и Ново-Крамоторского машиностроительных комбинатов, Бобриковского и Березниковского химических заводов и т.д. На эти 50–60 крупнейших строек, имеющих первостепенное значение для обороны страны, приходилось 45% назначенных капитальных вложений{86}. Во сколько в действительности обошлось их строительство, по-видимому никто не ответит, поскольку кроме бюджетных средств для возведения этих индустриальных гигантов широко использовалось внебюджетное финансирование и сверхлимитные ресурсы, получаемые по импорту.
15 января 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) заслушивает доклады РВС о состоянии вооруженных сил и ВСНХ СССР о мобилизационной подготовке промышленности. В постановлении Политбюро отмечается, что крупные капитальные вложения в военно-промышленные производства (около 600 млн. руб. за 1924–1929 гг.) должны были в основном обеспечить удовлетворение потребностей Красной Армии на первый год войны в соответствии с показателями мобплана «С-30». По мнению Политбюро ЦК ВКП(б), соображения ВСНХ относительно возможной подачи основных предметов вооружения не выдерживают критики, поскольку не превышают уровня производства, достигнутого промышленностью царской России в 1915–1916 годы. ВСНХ СССР в категорической форме предписывалось обеспечить, начиная со второй половины 1930 г. подачу винтовочных патронов, пулеметов, артиллерийских систем и выстрелов, предусмотренную моб-заданием.
Для обеспечения выполнения установленного задания Политбюро ЦК ВКП(б) обязывал ВСНХ к 1 марта 1931 г. закончить строительство Березниковского и Чернореченского химических заводов, к 1 октября – Горловского и Бобриковского комбинатов и Московского толуолового завода. В постановлении Политбюро, между прочим, предусматривалось введение пониженных кондиций для изготовления патронов и снарядов (замена латуни и мельхиора плакированным железом). Сверх ввозимых по импортному плану 1929/30 г. 29 тыс. тонн натриевой селитры предусматривалось закупить за рубежом дополнительно еще 40 тыс. тонн, для увеличения производства пороха и взрывчатых веществ{87}.
Первоначально план заказов военной промышленности на 1929/30 г. был установлен в размере 625 млн. руб. В записке Замнаркомвоенмора И.П.Уборевича в Политбюро ЦК ВКП(б) от 31 июля 1930 г. отмечается, что, план заказа выполняется едва на 10–15%. РВС и НКВМ бьют тревогу, поскольку на 1930/31 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило еще более напряженный план военных заказов на сумму 750 млн. руб. (на 200 млн. руб. меньше, чем просил РВС){88}.
Предприятия трестов военной промышленности и их объединения – Главного Управления Военной промышленности ВСНХ СССР – кроме напряженной программы выполнения текущих военных заказов загружаются заказами на производство мирной продукции и, ко всему прочему, должны, не прерывая производственного процесса, осуществлять реконструкцию своих производственных мощностей. 8 заводов Орудийно-Арсенального Треста по плану на 1929/30 г. должны были произвести товарной продукции на 103,3 млн. руб., в том числе выполнить мирных заказов на 37,6 млн. руб. Кроме орудий, в номенклатуру продукции треста входят драги, авиамоторы, текстильные машины, котельное оборудование, оптика, литье и арматура. 4 завода Оружейно-Пулеметного треста обязываются по плану произвести за год товарной продукции на 97,6 млн. руб., в том числе выполнить мирных заказов на 50,9 млн. руб. В номенклатуре продукции треста числятся охотничьи ружья, ватермашины, станки, специальные сорта стали, различный инструмент{89}.
В течение 1928–1929 количество рабочих на предприятиях УБП (45 заводов) увеличивается с 86,7 тыс. человек до 101,5 тысяч человек, служащих – с 14,9 тыс. до 18,1 тыс. человек. В то же время выпуск товарной продукции в ценах 1926/27 г. падает с 256,6 млн. руб. до 202,4 млн. руб.{90}. В апреле 1929 г. Распорядительное заседание СТО принимает решение о переводе нескольких заводов военной промышленности на положение мобилизованных. В их числе Тульские и Ижевские оружейные заводы; крупнейшие артиллерийские заводы: «Большевик», «Баррикады», Мотовилихинский, – едва на половину выполнившие полугодовую производственную программу. На мобилизованных предприятиях вводится непрерывный круглосуточный график работы; рабочему и инженерно-техническому персоналу отказывается в праве свободного увольнения и перехода на другую работу{91}.
1 февраля 1930 г. РЗ СТО приняло постановление «О реорганизации военной промышленности». Военно-Химический трест передавался во Всесоюзное Объединение Химической Промышленности. Авиатрест выделялся в самостоятельное производственное объединение, подчиненное Президиуму ВСНХ. ГУВП ВСНХ упразднялось. Его тресты – Оружейно-Пулеметный, Патронно-Трубочный и Орудийно-Арсенальный – преобразовывались в «объединения военных заводов, действующих на началах хозрасчета»{92}. Ликвидацией ГУВП, по-видимому, преследовалась цель сделать «кадровые» военные заводы менее обособленными в производственно-техническом отношении от других групп промышленных предприятий. И хотя новый порядок управления еще никак не проявил свои преимущества перед прежним, руководство ВСНХ СССР поспешило объявить бывших ответственных работников ГУВП «вредителями».
25 февраля 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) принимает постановление «О ходе ликвидации вредительства на предприятиях военной промышленности». В постановлении указывалось:
«Заслушав доклад ОГПУ о ликвидации на предприятиях военной промышленности последствий вредительства, ЦК ВКП(б) констатирует, что до настоящего времени во всей военной промышленности не принято достаточных мер по ликвидации этих последствий и до сих пор имеет место выпуск военной продукции с пониженными боевыми качествами во всех военных производствах. ...Необходимы героические усилия для того, чтобы наверстать упущенное»{93}.
Для ликвидации «вредительства» при трестах военной промышленности создавались специальные комиссии из представителей ОГПУ, НКВМ и профсоюзов, которым поручалось организовать генеральную проверку чертежей, эталонов, шаблонов, лекал и рабочего инструмента, улучшить систему проверки качества продукции. Другие, намеченные в постановлении мероприятия, являлись напоминанием различным ведомствам того, что они, по идее, обязаны были делать без напоминания, например, СТО и НКВМ Политбюро просило установить реальную производственную программу, ВСНХ – принять меры к своевременному и полному снабжению военных заводов сырьем и полуфабрикатами. Наркомтруд – обеспечить капитальное строительство необходимыми кадрами. Военные заводы освобождались «от мобилизации личного состава на разные кампании (посевная, хлебозаготовительная, колхозная и т.д.)»{94}.
Кампания по борьбе с «вредительством» в военной промышленности, продолжавшаяся на протяжении 3-лет, привела к тому, что к началу весны 1930 г. в военной промышленности и на военных производствах осталось 1897 инженеров и 4329 техников (в 1928/29 г. только на 45 заводах, подчиненных ГУВП, насчитывалось 18153 служащих), при потребности более 10 тыс. инженеров и 16,5 тыс. техников. РЗ СТО в своем постановлении «О пятилетнем плане подготовки кадров для военной промышленности и военных производств гражданской промышленности» от 10 мая 1930 г. признал положение с инженерно-техническими кадрами критическим. Правительство предложило в течение 5 лет «в целях полного покрытия потребностей военной промышленности охватить военно-промышленным уклоном не менее 20 тыс. инженеров и техников» – будущих выпускников Военных академий, технических вузов и техникумов при объединениях военной промышленности (Вохимтрест, Орудийно-арсенально-ружейно-пулеметное объединение, Авиаобъединение, Патронно-трубочное объединение){95}.
Кризисное положение с инженерно-техническими кадрами усугублялось слабостью научно-исследовательской и опытно-конструкторской базы военной промышленности. Большинство заводских лабораторий и конструкторских бюро не имели достаточных площадей и подходящих помещений. Опытные заказы выполнялись непосредственно в цехах, тогда как более выгодно было заниматься их изготовлением в специальных опытных мастерских, укомплектованных наиболее квалифицированными рабочими и техниками. По словам начальника Химического управления НКВМ ДА.Фишмана,тресты военной промышленности рассматривали опытные заказы «как неприятную обузу», сроки их выполнения, как правило затягивались на 4–6 месяцев, а стоимость – в 2–3 раза превышала сметную. На полигонных и войсковых испытаниях опытных образцов вооружения представители промышленности не считали нужным присутствовать{96}.
Слабость отечественной научно-исследовательской и опытно-конструкторской базы военной промышленности компенсировалась в начале первой пятилетки активными поисками за рубежом новых образцов вооружений, боевой техники и технологий. В мае 1929 г. советская делегация во главе с заместителем начальника ГУВП ВСНХ СССР Будневичем побывала в Германии и Австрии с целью заключения договоров о технической помощи в деле организации военно-промышленных производств. В официальном отчете о результатах командировки, между прочим, сообщалось о том, что командованием Рейсхвера «зондировался вопрос о широком военно-техническом сотрудничестве между Германией и СССР, вплоть до унификации вооружений»{97}. Главная Администрация фирмы Рейнметалл (генеральный подрядчик Рейсхвера) согласилась передать СССР свой опыт по производству порохов, взрывателей, дистанционных трубок и специальных сортов сталей. Советская делегация проявила большой интерес к решению немцами проблем удешевления производства военной продукции, а именно: стандартизации, взаимозаменяемости и универсальности систем вооружения{98}.
Советская делегация (при посредничестве посла СССР в Германии Н.И.Крестинского и военного атташе советского посольства В.К.Путны) парафировала соглашение о технической помощи с фирмами Круппа, Цейса и Юнкерса, причем Крупп, ссылаясь на условия Версальского мира, предложил для выполнения советских заказов использовать дочернюю кампанию концерна Круппа в Швеции (фирма Бофорс). В Австрии советская делегация осматривала патронные заводы, входившие в международный картель Манделя. В отчете о результатах переговоров с австрийцами отмечалось, что
«производимые ими патроны в два раза превышают наши по дальности стрельбы и в гораздо меньшей степени приводят к выгоранию ствола», а культура производства «несравнимо выше нашей»{99}.
По состоянию на 2 февраля 1930 г. представителями советской военной промышленности были заключены договоры с немецкими фирмами Фольмара (о разработке проекта танка на гусеничном и колесном ходу), Отто Шмица (о разработке проекта батальонной пушки), Вальтера (о внедрении технологии нарезки стволов и воронения стали), Гирш Купферверке (о разработке проекта завода плакировочных металлов), Байрише Моторен Верке (производство авиамоторов), Паулин (разработка проекта завода по производству азотной кислоты). Во Франции были заключены договоры с фирмами Гном и Рон (о производстве авиамотора «Юпитер»), Стик Обур (об организации производства искусственного шелка), Петролифер (о производстве активированного угля), Люмьер (об организации на пороховых заводах производства кино-фотопленки). В Италии был заключен договор с фирмой Сентилла об организации производства магнето для автомобилей и самолетов{100}.
По состоянию на 17 сентября 1929 г. советской казной в течение 1929/30 г. по заключенным договорам об иностранной технической помощи трестам военной промышленности намечалось отпустить 1318250 американских долларов{101}. В дополнение к этой, весьма кругленькой сумме, РВС СССР убедительно просил председателя ВСНХ СССР В.В.Куйбышева отпустить еще хотя бы 70 тыс. американских долларов для организации работы «по получению из-за границы агентурным путем рабочих чертежей и готовых образцов орудий», поскольку, как сказано в письме И.С.Уншлихта В.В.Куйбышеву от 28 сентября 1929 г.,
«состояние наших конструкторских организаций на сегодняшний день не может обеспечить требуемых сроков конструирования и производства новых систем артиллерийского вооружения для РККА»{102}.
Особое внимание в 1929/30 г. было обращено на организацию производства боевой техники – танков и самолетов. Недостаточное финансирование в предыдущие годы научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в этой области привело к значительному отставанию от индустриально развитых стран Европы и США, у которых теперь приходилось закупать образцы боевой техники и осваивать их в опытном и серийном производстве.
5 декабря 1929 г. Политбюро ЦК ВКП(б) принимает постановление «О выполнении танко-строительной программы». В постановлении констатируется, что «к настоящему времени на вооружении РККА имеется только тип танка Т-18 (скорость 12 км/час, вооружение 37 мм пушка и 2 пулемета, защищен 18 мм. броней), производство которого установлено на заводе «Большевик». Далее, отмечается, что Т-18 не отвечает современным требованиям, а других конструкций нет, что 5-летняя программа тракторостроения не увязана с танкостроением по вопросам обеспечения броней и моторами. Политбюро предложило командировать за границу «авторитетную комиссию» из представителей военной промышленности и военного ведомства Для отбора и закупки образцов бронетанковой техники, а также выяснения возможности получения технической помощи{103}.
20 октября 1929 г. Управление военно-воздушных сил РККА направило в РЗ СТО свои предложения «о пятилетнем плане опытного строительства ВВС на 1928/29–1932/33 гг.» В записке, в частности, отмечалось, что специалистами Управления было проведено изучение 675 типов самолетов зарубежных конструкций, из которых 62 типа (истребители, бомбардировщики, торпедоносцы, учебные, транспортные и т.д.) отобраны в качестве образцов для освоения в опытном производстве. По авиамоторостроению Управление определяло отставание СССР от Запада не менее чем на 4 года. УВВС РККА просило ассигновать на организацию изучения заграничного опыта и оказание необходимой поддержки Центральному Аэрогидродинамическому институту (ЦАГИ) и Научному Авто-моторному институту (НАМИ) не менее 50 млн. рублей{104}. Необходимая поддержка советским инженерам и конструкторам авиационной техники была в конце концов оказана, но перед этим руководство страны их, что называется, «хорошенько пропесочило». 20 мая 1931 г. Политбюро ЦК ВКП(б), рассмотрев выводы комиссии А.А.Андреева о работах ЦАГИ, признало их «совершенно неудовлетворительными» как по срокам конструирования и опытной отработки образцов боевых самолетов, так и по их качеству{105}.
24 декабря 1930 г. СНК СССР принимает постановление об упразднении РЗ СТО, которое на протяжении нескольких лет возглавляли А.И.Рыков и его заместитель Я.Рудзутак. Вместо РЗ СТО при СНК СССР формируется Комиссия Обороны в следующем составе: И.В.Сталин, В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов, Г.К.Орджоникидзе и В.В.Куйбышев{106}. Таким образом, группа Сталина окончательно, в организационном плане, оформляет свою победу над «правыми», закрепляя за собой один из самых важных рычагов государственного управления – подготовку страны к обороне.